tatyanavf1

96-летний член Государственной комиссии по расследованию катастрофы экипажа Гагарина и Серёгина, старейший сотрудник и бывший начальник Лётно-исследовательского института им. М.М.Громова, профессор Арсений Миронов рассказал в интервью порталу ИА REGNUM об истинных причинах гибели Юрия Гагарина. По мнению Миронова, высказывания космонавта Алексея Леонова о причастности ЛИИ к гибели Гагарина и Серёгина несостоятельны, безосновательно и вредят репутации института. Миронов готов подтвердить документально: причиной катастрофы не мог быть жуковский лётчик-испытатель, но были другие факторы, о которых по горячим следам умолчали.


Арсений Дмитриевич Миронов

11 июня 2013 года Леонов заявил журналистам, что, по данным некой «секретной комиссии», 27 марта 1968 года опытный истребитель Су-15, взлетевший с аэродрома ЛИИ Раменское в Жуковском, якобы несанкционированно влетел на предельно малой высоте в зону полетов, где летали Гагарин и Серегин (под Киржачом Владимирской области), включил форсаж, прошел перед носом у их учебно-тренировочного истребителя (УТИ) МиГ-15 и свалил его в штопор. Леонов добавил, что знает этого лётчика, но, жалея его слабое здоровье и преклонный возраст, за 80 лет, не будет публиковать его фамилию, хотя 20 лет добивался рассекречивания этих сведений.

— Арсений Дмитриевич, кто и как расследовал причины катастрофы?

— В Правительственной комиссии были организованы три подкомиссии: лётная, техническая и административная. В составе лётной подкомиссии (которая занималась изучением действий лётчика, характеристик самолёта, траектории и параметров полёта) я был единственным инженером среди военных лётчиков. У меня был очень хороший помощник — Константин Константинович Коккинаки, лётчик-испытатель лётной базы ОКБ А.И.Микояна. В качестве экспертов работали начальник отделения динамики Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ) Георгий Бюшгенс, ведущие специалисты Военно-воздушной академии им. Н.Е.Жуковского, ГК НИИ ВВС, боевых частей ВВС, космонавты. У меня было одно преимущество: я всё писал в блокнот. Это противоречило требованиям секретности, но, поскольку я до этого участвовал уже во многих разных подобных комиссиях, то решил писать. И сохранил этот блокнот. Когда версию Леонова стали публиковать, терпение у меня лопнуло, я стал внимательно восстанавливать в памяти все эти записи — и восстановил довольно много интересного.

( Read more... )