Тоталитарному государству глянец не нужен. Николай Усков

[tatyanavf1]

http://www.interviewrussia.ru/life/nikolay-uskov-totalitarnomu-gosudarstvu-glyanec-ne-nuzhen

К выходу своей книги «Неизвестная Россия» главный редактор проекта «Сноб» (а также историк и президент медиагруппы Михаила Прохорова «Живи!») поговорил с Анной Монгайт о тоталитарном режиме, путинском гламуре и судьбах медиа.

Вопросы: Анна Монгайт

Фото: Юлия Майорова

Раньше вы писали фэшн-детективы, а теперь выпустили историческую книгу. О чем она?

В ней собраны несколько очерков на дорогие мне темы. Их объединяют вопросы: в какой стране мы живем? как мы дошли до жизни такой? почему многие мифы живучи, а правда не доходит до сознания людей? В некоторых случаях я рассказываю, как мифы формировались и какой страшный урон наносили потом. Одна из самых знаменитых мифологем — это славянское братство. Во-первых, значительную роль в формировании нашей нации сыграли финно-угорские племена, а также скандинавы. Если говорить о Московии, то она в значительной степени наследница Золотой Орды, прежде всего в политическом плане, кроме того, многие славнейшие фамилии страны имеют татарские корни, включая Карамзина, Юсуповых, Уварова, Тютчева. Кого ни возьмешь, оказывается какой-нибудь мурза, перешедший на службу к московскому князю. Россия — это не этнос, а политическая нация. Тем не менее в какой-то момент начинает формироваться миф о нашем славянстве, о братстве с народами Балкан. Этот миф вовлек нас во множество войн, включая Первую мировую, и в конечном итоге привел к гибели Российской империи.

У вас есть какие-то личные отношения с министром культуры Мединским? Он тоже пишет книги о мифах, посвященных России.

Мы хорошо знакомы.

Почему вы перешли из глянцевого и такого успешного GQ в «Сноб» — в издание с первоначально не очень внятной идеологией?

Сегодня мне кажется, что важно делать ресурс общественно-политический, ярко представленный в социальных сетях. Я сейчас чувствую себя значительно лучше интегрированным в жизнь, чем в GQ. Глянец — это прежде всего мир красоты, моды. Я, конечно, и в GQ делал много чего в своей стилистике: интервью Собчак и Соколовой, репортажные истории хорошие, но если говорить про формат в целом, то кто всерьез интересуется модой среди мужчин? Таких людей не очень-то много.

А где вы больше зависели от хозяев: в GQ или сейчас в проекте «Сноб»?

Когда ты работаешь в медиа, которому 50 лет и которое знает, что такое успех, каждый твой шаг становится чем-то обусловлен.

Издательский дом Conde Nast действительно тоталитарная секта?

Если ты успешен, то тебя слушают. Если ты ничего не доказал, тебе говорят, что делать. Сначала у меня были конфликты идеологического свойства, но потом я понял, что могу себе все позволить.

Интервью с Тайванчиком?

Да, интервью с Тайванчиком, репортаж о том, как сжигают мертвецов в Индии с фотографиями ошеломительной откровенности. Дымящаяся голова крупным планом — чтобы в глянцевом журнале такое! Что говорить, когда я только пришел, бренд Cartier мне устроил скандал по поводу одной слишком откровенной женской съемки. Я тогда сказал: «Неужели вы думаете, что мужчины, которые читают журнал и покупают Cartier, не интересуются cексом?» Кажется, они сгоряча сняли рекламу. Потом вернулись, конечно. Куда мы друг от друга делись бы. А потом я уже мог себе позволить дымящуюся голову трупа, и все говорили, как это круто. Потом, помню, Соколова делала репортаж из наркопритона в Новосибирске с очень жесткими подробностями…

Каким хозяином оказался Прохоров?

Прохоров — человек из интеллигентной семьи, с хорошим образованием, сестру вы его знаете. Он совсем не ястреб капитализма, как другие олигархи. Чтобы он мне сказал «напиши, пожалуйста, интервью с этим человеком, а с этим не надо»? Такого он никогда не сделает. В детали не лезет.

Что сталось с идеей глобальных русских, которым первоначально был посвящен «Сноб», — идеей неких умозрительных успешных русских, живущих вне границ и объединенных только языком и вашим сайтом? Как они поживают, эти глобальные русские?

Изменился мир, люди, живущие в эмиграции, теперь довольно злобно комментируют происходящее в России, и я с ними, скорее, согласен. А значительная часть нашего клуба не согласна. Сейчас идея глобального братства дискредитирована.

А каким стал за последние годы тот джентльмен, для которого вы делали журнал GQ?

Он стал серьезней, он стал больше вопросов задавать. Я тоже не случайно сменил место работы. Появилась необходимость в медленном разговоре, мы все несемся куда-то, не успевая подумать, распробовать, все скорее-скорее-скорее. Альтернативой этому стал стиль slow life.

Как вы относитесь к ажиотажу вокруг журнала Тatler и его публикаций? У Тatler выкристаллизовывается неожиданный для глянца статус издания с фигой в кармане. Что это за феномен?

Я давно стал ощущать несовместимость глянца и формирующейся политической идеологии. Еще в 2006 году делал доклад на Лондонском экономическом форуме, когда вышла книга Минаева «Духлесс». Доклад назывался «Официальная критика гламура». Уже тогда идеология успеха и идеология гламура начали вызывать раздражение у кремлевских кукловодов. Книга Минаева стала своеобразным ответом на этот заказ. Его роман — о разочаровании успешного человека в окружающей реальности, а мой доклад был посвящен начавшемуся демонтажу общества, в центре которого стоит личность и ее саморазвитие. Ведь девиз глянца — «Будь лучше!» Будь моложе, сильнее, сексуальнее, красивее. Глянец попадает первым под каток тоталитаризма, который ставит в центр не личностное, а общественное. Для тоталитарного государства мы — серая масса. И не важно, что мы носим или едим.

Но оказалось, что Tatler высвечивает вульгарное богатство и особенно чиновников на фоне общего для страны кризиса.

Но это же удача — взять первое интервью у Екатерины Песковой, а как Пескова отвечала на вопросы и какие вопросы задавала главред Tatler Ксения Соловьева — это уже другой вопрос. Мне лично не очень понравилось и то, как Катя отвечала, и то, как Ксения редактировала. Но то, что это удача, — это несомненно.

Хорошо, почему же публикация Байбаковой о прислуге в том же журнале вызвала ничему не соразмерный скандал?

Байбакова плохо говорит по-русски, а редакторы там не отличаются достаточной подготовленностью. Мне Байбакова тоже когда-то писала, и я переписывал ее тексты. Она меня сама просила об этом.

Просто раньше текст о батлере и горничной не стал бы бомбой.

Если бы я опубликовал некоторые тексты Маши без редактуры, это тоже была бы бомба. Она мне писала про то, как неразвит вкус российского общества к современному искусству. Статью Байбаковой надо было переписать. И получился бы довольно простой, полезный текст. У многих, кто ее сегодня критикует, тоже есть няни, водители, частные учителя детей. И ничего, они прекрасно находят общий язык, все понимают, о чем она пишет. Просто у нее есть батлер, а у тебя — только няня. Только кажется, что между наличием батлера и наличием няни — огромная разница. Дескать, няня жизненно необходима, а батлер — излишество. С чего вы это взяли?

1 \ 2

После интервью с Екатериной Песковой, бывшей женой пресс-секретаря Путина Пескова, вы вдруг написали гневную колонку о том, что все вокруг завидуют ее благополучию, обсуждают ее и ведут себя «как  быдло». Что вас так задело?

Меня наше лицемерие беспокоит. Катя Пескова — дочь кадрового дипломата, которая вышла замуж за очень молодого, никому не известного человека. Она в него поверила и что-то там разглядела. Во-первых, он человек симпатичный. И вот неожиданно этот человек становится очень большим чиновником. Иногда кажется, что второй фигурой в стране. Это драма. Это интересная история. Но общество стала бесить Катя. Да, она обычная женщина, которая жила в этом своем воздушном замке, построенном сначала ее родителями, потом ее мужем. Меня возмутило, что наезжают-то на нее, а не на ее мужа, который купил ей эту квартиру в Париже. И не задают ему единственный важный вопрос.

На какие деньги?

Да. На какие деньги. Вот это меня интересует, а не то, что интересует вас. Она что, виновата, что она из хорошей семьи, еще советской? Это ее жизнь. Какая вам разница, в конце концов? Самый интересный вопрос — откуда деньги у ее мужа — общество вообще не волнует. Наше общество про ненависть к чужому богатству и к чужому успеху, а не про справедливость.

Так всегда было или сейчас обострение?

После революции в России создавалось общество завистливого хама. И оно было создано в конечном итоге. И значительная часть российской интеллигенции, если так поскрести, — это Швондеры и Шариковы. Это никуда не девается. Я точно так же взбесился, когда в сети обсуждали фотографии гопников из Омска, как они в клубе развлекаются. Уж, прямо, такое ощущение, что вы-то, господа, только что оторвались от переписки Гете? Почему эти люди должны себя вести по-другому? Да, они так живут, у них есть на это право. Да, они на меня не похожи, но мне не придет в голову их упрекать в том, как они живут. Это будет просто неприлично, если я где-нибудь напишу: «О, смотрите, какие уроды!»

Вы отзываетесь положительно о людях, которых принято критиковать. Например, судя по вашим предыдущим интервью, вы хорошо относитесь к Кадырову.

Я считаю, что если человек сделал в республике столько хорошего, то его можно как минимум уважать. Кроме того, я считаю, что Рамзан Ахматович Кадыров, как это ни странно прозвучит, один из столпов конституционного строя. Именно он защищает страну от сползания в православный «Талибан». Он единственный политик-мусульманин, с мнением которого в Кремле считаются. Только благодаря этому в нашей Конституции до сих пор не зафиксировано, что православная религия является организующей и направляющей силой российского общества.

Как вы считаете, удается ли российским политикам достойно выходить в люди? Какие они в светской жизни?

Дима Песков просто молодой и светский человек. Помню, накануне премии GQ он как-то позвонил и говорит: «У меня украли приглашение». Он тогда еще в Белом доме работал. Я говорю: «Я сейчас тебе эсэмэску пришлю. Покажешь охраннику». А есть, например, Греф, тоже молодой человек, но он не любит общество. Ходит только на закрытые мероприятия. Вот Сурков довольно часто появлялся на публике. Для него это естественно и нормально, ему это было интересно.

Как вы относитесь к новому поколению медиалюдей, которые делают сайт ВОС, журнал «Афиша», Look At Me? Вам не кажется, что скоро они вас выживут? У них свои представления о стиле, о моде, об актуальном. И в любом случае они современнее, чем вы. Есть классные журналисты, которые дышат вам в затылок?

Я хочу попробовать сейчас сделать альтернативный «Сноб». Детский. Его надо делать, потому что люди, с которыми мы живем, — это очередное обосравшееся поколение. Мы что-то делали, строили страну, а пришли к тому, к чему пришли. Абсолютное фиаско — и тех, кто правит страной, и тех, кто в оппозиции. Мы загнали себя в ситуацию абсолютного позора. Выхода из нее никакого нет. Мне бы просто хотелось увидеть, каких взглядов придерживаются люди молодого поколения на наши проблемы социальные, общественные, экологические.

Кажется, что вы мизантроп и чрезвычайно недовольны окружающим миром, находясь в мягком плюшевом кресле своего внутреннего благополучия.

За свое внутреннее состояние я-то отвечаю сам, а вот мир не соответствует моим ожиданиям.

Может быть, вы чем-то другим хотели бы заняться?

Пожалуй, однажды можно было бы вернуться к занятиям живописью. Я очень увлекался этим в юности.